Осокин Р.Б.
адъюнкт МУ МВД РФ
Обман и злоупотребление доверием как способы совершения мошенничества
В.А. Владимиров, Ю.И. Ляпунов считают, что специфика мошенничества состоит в способе его совершения. В отличие от преступлений, которым присущ физический (операционный) способ, при мошенничестве способ действий преступника носит информационный характер либо строится на особых доверительных отношениях, сложившихся между виновным и потерпевшим. Способами совершения мошенничества закон называет обман или злоупотребление доверием. Эти способы характеризуют качественное своеобразие мошенничества. Закон не раскрывает понятие “обман” применительно к составу мошенничества. Оно выработано теорией уголовного права и судебной практикой. Так, президиум Самарского областного суда в постановлении по делу Н. сформулировал: “Обман – умышленное искажение или сокрытие истины с целью ввести в заблуждение лицо, в ведении которого находится имущество, и таким образом добиться от него добровольной передачи имущества, а также сообщение с этой целью заведомо ложных сведений”[231].
Злоупотребление доверием является менее распространенным способом совершения мошенничеств по сравнению с обманом. Здесь преступник использует особые доверительные отношения, сложившиеся между ним и собственником или владельцем имущества. В основе этих отношений лежат, как правило, гражданско-правовые либо трудовые отношения, вытекающие из договора или соглашения. По этой причине в юридической литературе разгорелся спор относительно возможности исключения формулировки “злоупотребление доверием” из диспозиции ст. 159 УК РФ. И.Х. Хакимов считает, что “злоупотребление доверием, будучи факультативным признаком мошенничества, не является одним из способов изъятия имущества”[232]. На практике разграничить обман и злоупотребление доверием не так-то просто.
Ряд специалистов вообще считает злоупотребление доверием разновидностью обмана. К ним относятся: Е.В. Ворошилин[233]; Г.Н. Борзенков[234]; А. Успенский[235]; И.А. Клепицкий[236]. Последний вообще высказывает мнение о необходимости выделения злоупотребления доверием в самостоятельное имущественное преступление. Необходимо отметить и то, что во многих проектах УК способом мошенничества был обман.[237] Это положение можно найти и в уголовном законодательстве других стран.
В судебно-следственной практике до принятия УК РФ 1996 г. мошенничество путем злоупотребления доверием квалифицировались как присвоение или растрата вверенного виновному чужого личного имущества. Действия в отношении государственного или общественного имущества преследовались по ст. 92 УК РСФСР. Теперь с появлением ст. 160 УК РФ отпали последние основания для закрепления в законе “злоупотребления доверием” в качестве самостоятельного способа мошенничества. Сохраняя в законе это отжившее теперь уже положение, законодатель обрекает на конкуренцию нормы о мошенничестве и о хищении вверенного имущества. Это может повлечь ошибки при квалификации или неприменение ст. 159 УК РФ в части злоупотребления доверием. На практике “злоупотребление доверием” как отдельный способ совершения мошенничества практически не встречается (0,6 % всех дел о мошенничестве)[238]. Этот способ, действительно, тесно сочетается с обманом и не применяется без него (по данным за 1998 г. Советского РОВД г. Воронежа и Ленинского РОВД г. Тамбова). Только дополняя диспозицию ст. 159 УК РФ соединительным союзом “и”, возможно обеспечить взаимосвязь, взаимодополнение и сочетание этих двух способов. Это, представляется, единственный выход из сложившейся коллизии.
По смыслу ст. 159 УК РФ наказуемы не сами обман и (или) злоупотребление доверием, а хищение, способом совершения которого они выступают. В связи с этим нельзя признать удачным определение некоторыми исследователями мошенничества как обмана или злоупотребления доверием[239]. Поэтому если обман (или злоупотребление доверием) совершен только для того, чтобы облегчить совершение хищения (не выступает в качестве способа хищения), то это хищение не может квалифицироваться как мошенничество. Так, как покушение на кражу нужно квалифицировать действия Б., который в магазине взял одежду якобы для примерки и в примерочной, спрятав ее в сумку, пытался вынести похищенное.
В данном случае обман выступает в качестве средства совершения хищения (не мошенничества, а кражи). Именно поэтому нельзя соглашаться с авторами, которые считают обман и злоупотребление доверием средствами совершения мошенничества[240]. Понятие средств преступления не тождественно способу его совершения. Совершенно правильно, думается, по этому поводу подметил В.Н. Кудрявцев. Под способом совершения преступления он понимал “определенный порядок, метод, последовательность движений и приемов, применяемых лицом”. А средства преступления – это “вещи, которые используются преступником для воздействия на объект (предмет) преступления”[241]. В упрощенной форме ограничить способ от средств можно следующим образом: способ совершения мошенничества налицо в том случае, если в его действиях содержится ответ на вопрос как, каким образом совершено преступление. В случае, если вопрос таков: что при этом было использовано, то это, несомненно, средства преступления. Другими словами, средства мошенничества соотносятся с предметами и явлениями материального мира, как мошенничество с хищением.
В составе мошенничества обман и злоупотребление доверием, как правильно заметил Панов Н.И., “выступают в роли вспомогательного действия, обеспечивающего выполнение основного действия, включаются в последнее в качестве обеспечивающего его”. Основное действие – завладение чужим имуществом. Именно эти взаимосвязанные акты составляют признаки объективной стороны мошенничества. Своеобразие мошенничества состоит в том, что с внешней стороны оно проявляется в “добровольном” отчуждении имущества самим владельцем или собственником и передаче его преступнику[242]. Преступник, прибегая к обману или злоупотреблению доверием, непосредственно не изымает имущество из чужого владения. Но фальсифицируя таким путем сознание и волю потерпевшего и злоупотребляя его доверием, мошенник достигает цели обращения переданного ему имущества в свою пользу. Обман и (или) злоупотребление доверием выступают лишь в качестве внешних форм самого преступного поведения мошенника. Поэтому необоснованно отнесение их к категории средств совершения преступления.
Теоретический анализ объективных признаков мошенничества с учетом сложившейся практики применения уголовного закона наталкивают автора на неизбежную необходимость предложения редакции способов мошеннического посягательства. Самым действенным и, на первый взгляд, незначительным решением явилось бы такое определение мошенничества, как “хищение путем обмана и (или) злоупотребления доверием”.